Иеромонах Серафим, в миру Юджин Роуз, родился 12 августа 1934 года в Калифорнии, в курортном городке Сан-Диего, и рос в типичной американской протестантской семье. Ещё в детстве он обращал на себя внимание учителей своей одаренностью.

С отличием окончил школу и в 1952 году поступает в колледж в Помоне, недалеко от ЛосАнджелеса. К тому времени Юджина перестает удовлетворять тот вариант христианства, который предлагает протестантизм. По окончании колледжа в 1956 году, Юджин поступил в Академию по изучению Азии в СанФранциско, а ещё через полтора года в Калифорнийский университет в Беркли.

Курс сравнительной религии при академии давал возможность попробовать себя в различных духовных школах: в индуизме, буддизме, иудаизме, суфизме и др.Юджин изучил их все, ища, как он сам говорил, "прежде всего истину", причем каждую религию он изучал на ее родном языке.

Например, конфуцианские тексты он читал на древнекитайском языке. В университете за работу о древних наречиях китайского языка он получил степень магистра.Один из академических друзей Юджина, специализировавшийся на восточном христианстве, однажды посоветовал ему посетить православное богослужение.

Это произошло в Великую Пятницу на Страстной неделе в Православном Соборе СанФранциско. И после этого он начал посещать православные богослужения, учить русский язык, читать книги о Православии. Вскоре он начал писать.В 1961 году, завершив подготовку диссертации на звание бакалавра, и, несмотря на то, что в университете ему прочили блестящую карьеру, он решает оставить учебу на время, необходимое для написания книги-исследования духовного состояния современного человека.

Задуманная вещь требовала отдачи всех его душевных сил и энергии. Отказавшись от преподавания в университете, он выбирает для заработка самую грязную, неквалифицированную работу уборщика, дворника,предпочитая любой физический труд умственному, чтобы не мешать ходу своих мыслей.

В том же 1961 году Юджин серьезно заболел. Врачи нашли его болезнь неизлечимой и предсказывали близкую смерть. Физические страдания усугублялись мыслью о том, что он не успел свершить своего предназначения. Он горячо молился Богородице и выздоровел.

У него появились русские православные друзья. Моногое из того, что узнал от них о святых местах русской Америки было для Юджина открытием. Он окончательно осознал, что хочет стать православным, и в феврале 1962 года был принят в лоно Православной Церкви.

Юджин много времени проводил в храме, посещая все утренние и вечерние службы, с особенным благоговением взирая на архиепископа Иоанна (Максимовича), о котором было известно, что он ведет аскетическую жизнь и имеет дар чудотворения.

Владыка Иоанн предложил ему читать на клиросе. Юджин быстро освоился со сложными церковнославянскими текстами. Когда же Владыка Иоанн учредил в Сан-Франциско теологическую школу, Юджин, отучившись три года, закончил курс с отличием, несмотря на то, что лекции читались на русском языке.По благословению архиепископа Иоанна Юджин пишет статьи в местный православный бюллетень "Православный вестник".

Ближайший друг Юджина, выпускник Джорданвильской духовной семинарии Глеб Подмошенский (будущий игумен Герман), понимая, каким редким даром обладает Юджин, предлагает ему организовать братство, которое продолжит дело Православной миссии в Америке, начатой ещё монахом Валаамского монастыря Германом Аляскинским, и назвать братство в его честь.Работа должна была начаться с открытия книжной лавки. В то время в Америке ещё не было книжных магазинов, продававших православную литературу. Вскоре рядом с собором в Сан-Франциско открылась книжная лавка "Православные книги и иконы", ставшая настоящим центром православия в Америке. Через Братство многие американцы пришли к вере

Братьям все чаще приходила мысль о монашестве. Особенно привлекал их подвиг пустынножительства. Им хотелось отбросить всякую мирскую суету, хотелось жизни, наполненной тишиной и молитвой, жизни среди дикой природы в единении с Богом

В июле 1967 года был начат поиск места для устройства скита. Вскоре найден был участок земли на холме, поросшем лесом, в нескольких милях от небольшого городка Платина в Северной Калифорнии (сейчас здесь находится монастырь преп. Германа Аляскинского).

В 1969 году, в праздник Успения Божией Матери братья совершили переезд в свою пустыньку, где в течение года работали в тишине и молчании, продолжая выпускать "Православное слово" и другие издания.

В октябре 1970 года они были пострижены в монашество – Юджин – с именем Серафима, в честь Серафима Саровского, а Глеб – с именем Германа, в честь новопрославленного Германа Аляскинского. Благодаря ежедневным Богослужениям, постоянному изучению духовной литературы и отделенности от мира, отец Серафим приобретал все более глубокий духовный опыт. Изучая святоотеческие писания, он успешно передавал дух их в своих работах, окормляя тем самым тысячи читателей. В в 1977 году отцы Серафим и Герман были рукоположены во священники.

Проповеди о. Серафима всегда были короткими, он не пользовался записями. Он говорил без всякого актерства, без каких-либо жестов или эмоциональных ударений – очень спокойно, как бы беседуя со слушателями. Он всегда старался разъяснить какой-нибудь один вопрос, и это помогало лучше запоминать и обдумывать его слова. Те, кто пытается изображать о. Серафима как сторонника Московской патриархии, совершенно ошибаются.

Он не отрицал, что внутри этой "организации" есть люди, старающиеся быть верными Христу, но в своей неоконченной работе "Что такое сергианство?" о. Серафим писал, что считает сергианство "извращением самой природы Церкви", и более того: "погрешая тем самым против ее внутренней свободы" РПЦ МП ставит "себя вне Церкви Христовой". Московскую патриархию он всегда называл "расколом".

Отец Серафим изучил все пророчества о возможном восстановлении православной России: от преподобного Серафима Саровского и старцев предреволюционного времени – до архиепископа Феофана Полтавского и святителя Иоанна Максимовича. В этой связи он писал: "…Все пророчества этих боговдохновенных людей в ранний период нашего столетия говорят об ожидании восстановления Святой Руси и даже Православного Царя незадолго до пришествия антихриста и конца мира.

Но это событие будет скорее носить характер необычно-чудесного, а не обыкновенного исторического события. И в то же время оно будет в какой-то мере зависеть и от самого русского народа, так как Бог здесь действует через свободную волю человека. Все будущее зависит от нас: если мы возродимся к истинной жизни, тогда Святая Русь будет восстановлена: если нет, то тогда Господь может изъять Свои обещания.

 Невозможно, чтобы кровь бесчисленных русских мучеников напрасно лилась; несомненно, она станет семенем последнего и яркого расцвета истинного Христианства… Но воскресение России зависит от усилия каждой отдельной души, оно не может произойти без участия православных людей – то есть нашего общего покаяния и нашего подвига".
В 1982 г. на праздник Преображения о. Серафим по обыкновению выступил с проповедью под откры тым звездным небом. В этой своей последней, как ока­залось, проповеди он говорил слушавшим о цели на шего земного пути, о жизни грядущей.

"Мы живем в конце времен. Все отчетливее знамения антихриста, к его воцарению готовится весь мир сей. И христианам выпадут неслыханные испытания веры и любви ко Христу. Нам придется скрываться в пустыни... Скры­ваться надобно не для того, чтобы спасти свою жизнь земную, а чтобы выгадать время и укрепить души перед последней битвой. Начинать нужно уже сейчас. Хотя бы бороться с мелкими страстишками, памятуя, что истинный дом наш не здесь, на земле, но на небесах. Так потрудимся же ради нашего небесного дома, как говорил преподобный Герман. К звездам! К звездам!"

После Преображения о. Серафим заболел и не мог более присутствовать на богослужениях. С ним и рань ше бывали недомогания, но он никогда не жаловался, и трудно было судить, насколько он болен. Несколько дней боли не прекращались. Пришлось лечь в больни цу. Оказалось, что у него открылась очень редкая и опасная болезнь кишечника. Врачи сделали две опера ции, но болезнь не остановилась. Состояние его было безнадежным. Отец Серафим лежал, весь в иглах капельниц и невыносимо страдал от боли. У его постели постоянно дежурил кто-то из братии или друзей. Над больным совершили елеосвящение. Его часто прича щали, но его состояние все ухудшалось. Говорить о. Серафим не мог. Через несколько дней у него стали отказывать различные органы, и 20 августа / 2 сентября 1982 г. он скончался. Ему было 48 лет.

Его предсмертные страдания, мучительные, но пред лицом вечности недолгие, были последней ступенью его духовного восхождения, подведя к вратам Цар ства Небесного. "Ибо кратковременное легкое страда ние наше производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор. 4:17).

 Тело о. Серафима, облаченное в монашеское и свя щенническое одеяние, в простом деревянном гробу оставили до похорон в монастырской церкви. Круглые сутки читали Псалтирь. За три дна, прошедшие с мо мента смерти до погребения, тело не окостенело, не начало разлагаться, несмотря на летнюю жару. Кожа оставалась теплой, мягкой, золотистой на вид. Лицо о. Серафима в гробу прояснилось, разгладилось, вос сияло покоем и счастьем и было таким красивым, что несмотря на обычай закрывать лицо почившего свя щенника и монаха, этого делать не стали. Отец Сера фим лежал будто живой и выглядел моложе, чем при жизни.

В день похорон монастырская церковь была пере полнена. Отпевание совершали Архиепископ Антоний и Епископ Нектарий. Народу собралось столько, что многим пришлось слушать службу со двора. Епископ Нектарий, увидев среди пришедших убитую горем мать Бригитту, настоятельницу женской обители блж. Ксе нии, утешил ее: "Молитесь не за отца Серафима, а отцу Серафиму!" Когда гроб о. Серафима опустили в могилу и засыпали землей, всеобщая скорбь стала сме няться радостью — не сговариваясь, все запели "Хри стос воскресе из мертвых". В течение сорока дней ежед­невно совершались заупокойные литургии по о. Серафиму. На сороковой день в монастырь приехал Владыка Нектарий с несколькими священниками. Со вершив литургию и панихиду на могиле, он обратился к собравшимся с проповедью, которую закончил словами: "Отец Серафим был праведником, может быть, даже святым". Священник, переводивший его пропо ведь на английский, запнулся при таком смелом заяв лении и попросил уточнить. Тогда Владыка громог ласно повторил: "Да! Святым!" От могилы пошли в храм, и на пороге Владыка Нектарий остановился и во весь голос запел величание: "Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме, и чтем святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов!" Монахи священники и паломники подхватили, и снова горечь разлуки с о. Серафимом скрасилась радостью.

Преподобне отче Серафиме. моли Бога о нас!