Православный Иерусалим

Интервью с архиепископом Критским Иринеем (Афанасиадисом)

- Ваше Высокопреосвященство, кто были Ваши духовные отцы, духовные учителя?

- Их много. Один из них, наиболее важный для меня, - митрополит Кисамский и Селинский Ириней. Он был моим учителем в средней школе. Затем в Константинополе моим учителем был митрополит Ставруполиса Максим. Потом, когда я учился в Лондоне, моим учителем и духовным отцом был архиепископ Афинагор. Конечно, у меня были и другие учителя, но эти - главные.

- Для Русской православной церкви, для ее возрождения после коммунистического режима сегодня очень важны миссия и катехизация. Наш патриарх Кирилл сейчас много делает в этой области.

- Очень хорошо.

- Каков Ваш опыт катехизации в Критской церкви, как вы готовите людей к крещению?

- Что касается катехизации, то она у нас не в лучшем состоянии, здесь все не так, как должно бы быть. Нам нужно больше заниматься евангелизацией, катехизацией, нашим людям нужно как можно больше узнавать о своей вере, о Церкви, об истории, о церковной истории, им нужно осмыслять свою веру, становиться более сознательными православными. Мы в этом очевидно очень нуждаемся. Одно время мы думали, что это можно осуществить через государственную школу. К несчастью, светская школа сейчас изменила свою роль и не дает нашим детям возможности узнавать о вере. Эта система, к сожалению, не работает. Поэтому нам совершенно необходимо заниматься этим вопросом и этой темой.

- Есть ли в Критской церкви люди, которые занимаются евангелизацией, учат людей? Для кого это сфера особой ответственности?

- Это требует организации, а мы здесь недостаточно организованы на сегодняшний день. Что же касается вашего вопроса о миссии, я думаю, что сама Церковь - это миссия, а миссия - это Церковь. Не может быть Церкви без миссии. Миссия и Церковь - это одно. Наша церковь должна быть всецело миссионерской в том смысле, что она свидетельствует об Истине в существующей реальности, чтобы люди не пребывали в невежестве. И, кроме того, нам нельзя оставаться пассивными. Нам надо быть активными, говорить, передавать все, что у нас есть, что мы знаем и во что мы верим.

- Мы бывали в разных странах и нигде не видели, чтобы в общественных местах было так много часовен, как здесь - в порту и даже на пляже... С чем это связано?

- У нас на Крите много таких небольших церквей: в горах, на побережье - везде. Глубинная, подлинная мысль состоит в том, что Бог благословляет весь мир, и поскольку это благословение распространяется на все - и на горы, и на реки - то везде могут быть и храмы, и святыни, и тогда вся земля обретает церковное измерение в Божьем благословении. Это замечательно, и я думаю, что это очень важно и уникально именно для православных - ни у протестантов, ни у католиков ничего подобного нет. Однажды я говорил об этом с одним англичанином, его это просто привело в восторг.

- Здесь много красивых церквей и часовен, а как много людей ходит на литургию, какой процент от населения всей страны? Ведь Греция - это православная страна...

- Есть кульминация посещений, например, на Пасху, Рождество, когда приходят в церковь почти все. На память местночтимых святых также почти все приходят. На отпевания, крещения - очень многие приходят. И каждое воскресение тоже ходят, но уже не так много. Я бы сказал, что православие у нас не входит в повседневный уклад людей. Это реальность, которую люди проживают каждый по-своему, свободно. Они сами знают, на чем делать акценты, и они это делают. Конечно, они могли бы больше посещать церковь, но я думаю, проблема не в том, как часто они ее посещают, а в том, как они это делают. Мы должны быть уверены в том, что как бы часто они ни приходили, они все делают хорошо и правильно.

- Вы говорите о качестве веры?

- Да, о ее подлинности.

- Какие главные вопросы, задачи, цели существуют сейчас в Критской церкви?

- Наша главная цель - быть с людьми: ободрять их, утверждать, направлять, вести их, понимать их, говорить с ними - для меня это самое важное. И конечно, нужно им помогать, особенно сейчас, во время экономического кризиса, когда людям живется очень трудно. Нам надо делать всё, что мы можем. Конечно, как я уже говорил, есть задачи евангелизации, миссии, особенно важно уделять внимание молодым людям, заботиться о них - они очень в этом нуждаются.

- Мы культивируем это. Особенно здесь, в этом городе, в каждой церкви есть такое место, где люди могут вместе побыть после литургии. Как раз сегодня мы в одной из церквей так собирались - жаль, что вас не было с нами, вы бы все сами увидели. Так что после службы люди собираются, пьют кофе, едят что-то, поют песни (не богослужебные песнопения) и даже танцуют, особенно дети. Это наша традиция.

- Даже танцуют? Прямо в церкви?

- Нет, около нее.

- Также хотелось Вас спросить о православном образовании. В нашей стране это особенно важно сейчас, после коммунистического режима. Мы нуждаемся в хорошем образовании. Не могли бы Вы сказать несколько слов об образовании у вас. Мы знаем, что у вас здесь есть богословская академия.

- У нас есть две академии. Одна для мирян, где они могут изучать вопросы социологии, психологии - вообще любые проблемы; и богословская академия для священников. Еще есть семинария, где учатся будущие священники. И, кроме того, в Ираклионе есть семинарский центр для священнослужителей и мирян.

- Еще один вопрос, о роли мирян. В нашем институте, например, учится много мирян, это по преимуществу мирянский институт. Что Вы думаете о роли мирян в евангелизации?

- Мы все одно целое. Церковь - это не только клирики. Клирики и миряне - это одно целое. И нам нужно, чтобы у каждого была своя роль. Лично я полагаю, что священник и в первую очередь епископ должны направлять, гарантировать истинность учения. Но дальше - каждый человек нужен. Нам нужен каждый.

- То есть каждый может помогать священнику и епископу учить?

- Да, каждый. Но не каждый сам по себе, а вместе, объединившись.

- В нашей церкви мы сейчас также говорим о языке богослужения. Вы, вероятно, знаете, что в нашей церкви основной богослужебный язык - церковнославянский. Но проблема в том, что когда люди делают первые шаги в церкви, им трудно понимать службу. И сейчас в Русской церкви есть опыт перевода богослужения на современные языки - и на русский, и на другие языки, которые используются на территории нашей страны и в странах бывшего СССР. Что Вы думаете о языке богослужения церкви?

- Это очень острый, очень важный вопрос. Прежде всего, мы должны спросить самих себя, только ли о понимании идет речь. Понимание необходимо, но это не все. Важны также чувства, опытное переживание, живая реальность. Поэтому если посмотреть на проблему в целом, то мы увидим, что не надо преувеличивать значение перевода. Конечно, если говорить о славяноязычной части церкви - Русской, Сербской и всех прочих - я бы определенно сказал, что здесь богослужение на родном языке очень важно. И первые проповедники были в этом смысле очень открыты и сказали: будет не греческий, а славянский. В этом была настоящая открытость, и это прекрасно. И так появился церковнославянский язык, который объединял людей. Конечно, в наше время встает вопрос о переводе. Я бы сказал так: да, нам нужен перевод на наши родные языки, чтобы чувствовать и понимать богослужение. Но нам также важно не оторваться от традиционного языка богослужения.

- Это значит использовать оба языка - современный и традиционный?

- Да, я лично уверен, что важно не уйти совсем от традиционного языка, который впервые открыл народу реальность православия. Я думаю, это необходимо. И в то же время я уверен, что должна быть возможность молиться на русском, сербском и т.д. Может быть, и то и другое вместе лучше, чем что-то одно из двух, что бы это ни было.

В грекоязычных областях ситуация несколько другая. Для нас греческий - традиционный богослужебный язык. Конечно, в наше время он не очень понятен, не так, как разговорный греческий. И поэтому встает вопрос: надо ли переводить древнегреческий на современный греческий. Сейчас идет дискуссия по этому вопросу. Одни говорят: «Нет, будем совершать богослужение на старом греческом языке, а потом объяснять его на современном разговорном греческом». Другие говорят: «Нет, надо отказаться от старого языка и говорить только на современном языке». Мое личное мнение, что для нас очень важен тот традиционный язык, на котором было написано Евангелие и песнопения ранней церкви. Поэтому что нам действительно нужно сегодня - это объяснение, научение, чтобы и мы сами понимали, и другим могли помочь понять. Пусть богослужение будет на традиционном языке, а после него - проповедь, научение и все прочее - на современном греческом. Я думаю, это золотая середина.

- В России в ХХ веке появилось много новомучеников и исповедников веры, тех, кто пострадал от безбожной власти.

- Это великая и очень важная часть истории Православной церкви. Я сам с огромным уважением отношусь ко всем этим святым, современным святым России. И не только России...

- В нашем институте мы пытаемся узнать больше об их опыте.

- Это прекрасно.

- Мы чувствуем, что это для нас очень важно. В опыте новомучеников была попытка помочь людям понимать и богослужение, и веру. Некоторые из них переводили богослужение, создавали общины, братства.

Например, недавно мы узнали о епископе Макарии (Опоцком) из Новгорода. Никто не знал, где и когда он умер. Но этим летом в паломничестве мы случайно нашли его могилу. Оказалось, что он умер в 1941 году. Он был катехизатором, создал несколько общин, много говорил о евангелизации и оглашении.

- Я очень уважаю всех этих людей. Я думаю, что они очень нужны нам - наши современники, святые наших дней.

- И последнее: что Вы можете пожелать нашему институту? Я Вам немного рассказал о нем.

- Будьте настоящими православными. Трудитесь от души. Отдавайте людям как можно больше. И да благословит вас Господь!

Беседовали Алексей Наумов, Марина Наумова.

Перевод с английского Ольга Хегай, Наталья Ширяева
Фото Марины Наумовой