Это библейское воззвание в устах проводника в Иерусалиме меня очень тронуло, и я, как ни усталь, решил последовать ему, чтобы обойти вокруг стен города.
Число паломников сократилось, по крайней мере, на половину. Мы вышли из города единственными открытыми на восточной стороне Гефсиманскими воротами Баб-ситти-Марьям. Так названы, вероятно, потому, что от них чрез Кедронский поток идет дорога к гробнице Божией Матери. Они еще носят название ворот св. Стефана в память первомученика, котораго побили камнями в Иосафатовой долине, недалеко от этих ворот. Это событие дало повод нашему проводнику сказать пространную речь, с указанием точных мест, где кто стоял восемнадцать с половиною веков тому назад. Отсюда мы повернули направо вдоль по Иосафатовой долине, между Елеонскою горою и стеною города. Жарко. Душно. Недалеко от каменнаго моста через Кедронский поток продавали какое-то подслащенное питье, в грязных бутылках. Я воздержался от искушения утолить им жажду и вслед за паломниками спустился в глубину долины, к памятникам седой старины, известным здесь под названием Авессаломова столба и гробниц Иакова и Захарии.

 Молебен в народной трапезной Сергиевского подворья Императорского Православного Палестинского Общества. Фото конца XIX в.

Из Библии мы знаем, что возстание Авессалома против своего отца, царя Давида, не удалось, а его самого убили, бросили в глубокую яму в лесу и наметали над ним огромную кучу камней. Но он еще при жизни своей поставил себе памятник в царской долине. «И называется он памятник Авессалома до сего дня». Вот это-то непреложное слово «до сего дня» и заставляет предполагать евреев, что небольшая каменная башенка с конусообразным верхом и есть древний памятник Авессалома. Они до сих пор не могут пройти мимо него, чтобы не бросить камня на память мятежнаго сына.
Относительно других гробниц имеются неопределенныя предания, и наш нроводник, не останавливаясь у них, поспешил перейти по небольшому каменному мосту опять на ту сторону долины, ближе к стенам города.

Молебен на русских постройках в центре Иерусалима. Фото конца XIX в

Иосафатова долина вся усеяна могильными памятниками евреев и магометан. По общему преданию у всех вероисповеданий на Востоке, в этой долине произойдет страшный суд при конце мира. Пророк Иоиль от лица Божия так рисует картину суда:
«Я соберу все народы и приведу их в долину Иосафата и там произведу над ними суд... Спешите и сходитесь, все народы окрестные, и соберитесь! Пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там я возсяду, чтобы судить все народы отовсюду... Толпы, толпы в долине суда! ибо близок день Господень к долине суда! Солнце и луна померкнут, и звезды потеряют блеск свой. И возгремит Господь с Сиона и даст глас свой из Иерусалима; содрогнутся небо и земля... Тогда узнаете, что я — Господь Бог ваш, обитающий на Сионе, на святой горе Моей».
Замечательно, турки отдали гору Сион христианам для погребения покойников. Здесь сосредоточены кладбища и православных, и протестантов, и армяно-грегориан, тогда как долина суда наполнена костями евреев и магометан.

Вербное воскресение в Иерусалиме. Фото конца XIX в

Огибая юго-восточный угол зубчатых серых стен Иерусалима, наше внимание обратили на угловой камень, около трех с половиной сажен длиною, при саженной толщине. И такой большой камень находится не в нижних рядах основания, а на порядочной высоте от земли: вероятно, тоже свидетель древнейших времен.
Недалеко от угла города дорога расходилась на три стороны. Мы выбрали левую, которая привела нас к источнику Богоматери — Айн-ситти-Марьям, близ деревни Силоам. Передовые паломники, спустившиеся в пещеру источника вниз но лестнице, успели спокойно почерпнуть воды и напиться; но последним пришлось выдержать борьбу с арабами, набежавшими сюда со всех сторон. Пользуясь случаем, здешние силоамцы требовали за воду деньги, вырывали из рук кружки с водой и вообще вели себя очень дико и непристойно. Я переждал первыя горячия схватки, осторожно спустился по скользким ступенькам и дал денег арабской девушке, оберегающей воду внизу колодца. Она поспешила поднести и мне свой водонос на один момент. Спасибо и за это!
Должно быть горбатенький проводник наш сильно утомился, потому что он предложил паломникам отдохнуть около Силоамскаго пруда и сам присел на заросшем склоне горы. Хотя не с прежнею энергией, он все-таки продолжал разсказывать нам про окружающие предметы.
На севере от нас высились серыя стены Иерусалима с Навозными воротами, или Баб-ель-Мугарибе. На западе — Сион. На востоке — гора Соблазна, соседка Елеонской горы, а с юга —пещерныя скалы Акелдамы и горы Злого Совещания. Действительно, удачно был выбран пункт для обозрения окрестностей. Прямо перед нами две долины — Иосафатова и Гинномова — сходятся около колодца Иова в одну щель, которая пробирается между скалами Иудейских гор до самаго Мертваго моря. А около колодца виднеется турецкий дом прокаженных.

Караван русских православных поклонников отправлятеся в сопровождении охраны от русских построек в Иерусалиме к местам паломничества по Святой Земле. Фото конца XIX в

Что-то грязное, гнусное, скверное и в то же время ужасное, угрожающее чувствуется в этих названиях и предметах. Мы сидели в центре самаго нечистаго места во всех смыслах. Чрез Навозныя ворота сюда вывозились все нечистоты из Иерусалима, сюда извергались все прокаженные и нечистые, тут на окружающих высотах были построены капища Хамосу, «мерзости Моавитской», Молоху, «мерзости Аммонитской», и Астарте, «мерзости Сидонской», тут и страшная Акелдама — «земля крови», купленная ценою крови Иисуса Христа. Наконец, как говорит Господь чрез пророка Иеремию, здесь «устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я неповелевал, и что Мне на сердце не приходило». За то и грозят пророки, что здесь будет страшный суд, здесь потечет огненная река, «ибо Тофет давно уже устроен; он глубок и широк; в костре его много огня и дров; дуновение Господа, как поток серы, зажжет его» (Исаии, 30, 33).
Водосточная городская канава, проведенная в этих местах, своим зловонием и теперь неприятно напоминает древнее значение Навозных ворот и вообще всего этого места.
Когда мы стали спускаться в долину сыновей Енномовых, или Вади-ер-Рабаби, то нам навстречу вышли из своего дома прокаженные. Пропустив мимо себя с криками о помощи переднюю главную массу паломников, они вдруг быстро заняли средину дороги и таким образом отрезали остальную часть уставших пешеходов. Несчастные прокаженные нагло протягивали руки с отгнившими пальцами, показывали вид, что желают прикоснуться к паломникам, иные дерзко перегораживали путь, растопырив руки. Толпа паломников, особенно женщины, с криками и визгом отшатнулась назад, боясь заразиться, но потом, угрожая своими посохами, расчистила путь дальше.

Молебен на русских постройках с участием греческого православного иерарха Иерусалимской патриархии. Фото конца XIX в.

В долине сыновей Енномовых мы подошли к пещерам Акелдамы. Здесь нас встретили греческие монахи, провели в церковь, отслужили молебен и затем стали показывать пещеры, наполненныя незакрытыми костями усопших. В Акелдаме лучше всего можно понять, как хоронят покойников на Востоке в твердом грунте. Перед нашими глазами протянулись ряды ниш, выдолбленных по размеру тела в стенах пещеры. Эти ниши и служили собственно гробами для усопших тел. Общая же их могила, или пещера, снаружи заваливалась камнем.
Греческие монахи предложили паломникам отдохнуть и выпить какого-то угощения. Но так как было уже поздно, к тому же мне надо было приготовиться к завтрашней дороге, то я, поблагодарив монахов, поспешил один отправиться домой. Местами, в долине сынов Енномовых, я чувствовал жуткое одиночество. Только у юго-западнаго угла Сиона мне встретились двое арабских мальчиков, разговаривающих по-английски. Я разспросил их, почему они знают английский язык. Оказывается, на Сионе для арабских детей имеется прекрасная английская школа Гобата, в которой и они обучались.

Православный поклонник святых мест с лампадой Благодатного Огня. Фото конца XIX в

Миновав Яффския ворота, я пришел опять к русским постройкам. Таким образом на первых же порах в Иерусалиме мне пришлось обойти его стены и невольно обратить свое внимание на контраст двух сторон его — юго-восточной и северо-западной. Если мы проведем прямую линию через место св. Гроба Господня и Силоамский пруд, то эта магистраль, пройдя посредине между Сионом и священной скалой Соломонова храма, разделит город на две равныя части. Но как на южном конце этой магистрали — место суда, «огненной реки», адскаго огня, место извержения всего нечистаго, сквернаго, негоднаго, так на северном ея конце выростает новый город, новый Иерусалим, как бы в прообраз «Новаго Иерусалима», предсказаннаго в Апокалипсисе. Южная сторона западает в глубину долины, идущей в Мертвое море, а северная — возвышается к горе Скопус, где некогда стоял римский лагерь. Очень приятно было мне, как русскому, видеть, что и наше Палестинское общество заняло большую часть будущаго Новаго Иерусалима, и в средоточии русских подворий устроен храм во имя Святой Троицы.
К северу от русскаго места много владений, принадлежащих другим христианским вероисповеданиям, но еще севернее — раскинулись еврейския колонии: Ебен Израэль, Езрат Израэль, Суккот Шеломо, Меа Шеарим, Шааре Моше, Байт Израэль, Шаар Пинна, Охель Шеломо и др. Не указывают ли оне на образование «Новаго Израиля» в «Новом Иерусалиме», как предсказывал пророк Давид: «на северной стороне город великаго царя» (Псал. 47, 3)