Конфессиональная разделенность в храме и церемония Святого Света

Иерусалимский храм Воскресения Христова, основанный в IV веке Римским императором Константином, сегодня находится в собственности нескольких, конфессионально обособленных христианских Церквей. Храм, в целом, почти поровну разделяют между собой три церкви - Римская католическая, греческая Иерусалимская православная и Армянская апостольская, представленные в Иерусалиме самостоятельными патриархатами. В самом храме имеются приделы, принадлежащие Коптской, Эфиопской и Сирийской православным церквям.

Такое положение вещей произошло по той причине, что в строительстве храма и его отдельных частей, а так же при ремонте и реконструкции, в разное время принимали участие многие церкви и прежде всего ИПЦ, ААЦ и РКЦ. Армянская церковь участвовала в строительстве храма с момента самого его основания, когда император Константин пожаловал армянскому царю Трдату Великому и Григорию Просветителю участок Голгофы. Участие же римо-католиков в строительстве и реконструкции храма, начинается с завоеванием Иерусалима крестоносцами и создания латинского Иерусалимского патриархата.

Естественно, что греческая Иерусалимская православная церковь, почитая себя наследницей церкви Византии, чья власть некогда распространялась на Иерусалим, считает себя главной церковью на Святой земле и соответственно в храме Воскресения, что по ее мнению дает грекам особые преимущества пред другими. По этой причине у Греческого патриархата возникали и возникают поныне конфликты с другими церквями владеющими храмом. Эти конфликты спровоцированы не только имущественными притязаниями ИПЦ на часть храма принадлежащей другим церквям, но и притязаниями статусными, когда ИПЦ, считая себя законным владельцем храма, пытается ограничить права других церквей и контролировать ход их богослужений в храме.

Во избежание межконфессиональных конфликтов, в 1852 году, при посредничестве турецкой администрации в Палестине, был принят Статус-кво, зафиксировавший все имущественные и богослужебные права Иерусалимских патриархатов на тот момент. Однако, не смотря на Статус-кво, конфликты связанные с конфессиональной разобщенностью, периодически возникают между ИПЦ и другими церквями. Не лишена потенциальной конфликтности и церемония Святого Света.

Конфликт вокруг прав между ИПЦ и ААЦ на церемонии Святого Света

В 2002 году, со стороны Иерусалимской православной церкви, впервые в церемонии принял участие новый патриарх Ириней, впоследствии по причине засвидетельствованного безумия и злоупотреблений властью^[47] извергнутый из сана и лишенный патриаршества Всеправославным собором. Когда греческий патриарх Ириней и армянский архимандрит Самвел Агоян зажгли от лампад на Гробе Господнем Святой Свет и стали выходить, случился конфликт, последствия которого не удавалось разрешить долгие годы. Обычай был тот, что учитывая то, что

армянский лусаан входит внутрь пещеры Гроба вторым, вслед греческому патриарху, следовательно, он должен первым выйти, поскольку сразу двое не могут разминуться в узком проходе у плиты Святого Гроба. Но, Ириней расценил это как неуважение к его статусу (предполагающему всегда и везде заходить и выходить первым) и набросился с кулаками на престарелого архимандрита Самвела, потушив и сломав его свечи, почему тому пришлось зажечь их снова.

После этого инцидента, патриарх Ириней стал требовать, чтобы армянский служитель не входил в Гроб для молитвы, ибо он не может молиться с "еретиками". Вопреки Статус-кво, израильские власти пошли на поводу Иринея, дав распоряжение полицейским на последующих церемониях не впускать армянского лусаана в Кувуклию. ААЦ обжаловало в Верховном суде такое, ущемляющее ее права беззаконие, но решение восстанавливающее Статус-кво не принималось несколько лет, что каждый раз на очередной церемонии Света провоцировало новый виток конфликта. И только в 2008 году, властями Израиля было признано право представителя Армянской церкви молиться и возжигать Святой Свет непосредственно на Гробе Господнем^[48]. Для надзора за соблюдением обоими сторонами традиционного порядка церемонии внутри Кувуклии, с 2008 года туда вместе с патриархом и архимандритом, как то и предусмотрено в Статус-кво, входит представитель властей.

Конфликт в истории. Предание о треснувшей колонне

Проблема сложных взаимоотношений двух Иерусалимских патриархатов, участвующих в церемонии Святого Света, как и Греческой и Армянской церквей вообще, порожденная доктринальным разделением со времен Халкидонского Собора, всегда обострялась накануне Пасхи. Считая себя «единственно истинными православными» и объявляя армян «еретиками-монофизитами», греки создавали непреодолимый парадокс, когда совершали совместное богослужение с «неправославными» и при этом не желали их отдельного богослужения.

Малакия Орманян в своем описании истории ААЦ свидетельствует, что во времена несовпадения пасхалий (цразатик) и соответственно раздельного проведения церемонии Света, армянская община Иерусалима сталкивалась с серьезными возражениями со стороны греческого патриархата, не согласного с тем, чтоб ААЦ отдельно, на неделю позже греков, проводила свою церемонию. По этой причине, Армянская патриархия обращалась к властям для получения разрешения на проведение отдельного богослужения. Естественно, что и на отдельном богослужении ААЦ, как это всегда бывало и на общих церемониях, в храме и возле него находились стражники, обеспечивающие порядок и не допускавшие в храм толпы негодующих потенциальных погромщиков^[49].
 

Рассечённая колонна — средняя из трех колонн на левой стороне портала главного входа храма Воскресения Христова.

Конфессиональная разобщенность и нежелание признавать православность и благодатность Армянской церкви со стороны греческого духовенства, давало и по сей день дает повод к недружественному отношению к армянам среди малограмотных приверженцев греческой формы Православия и возникновению в их среде нелепых, противоречивых, а порой кощунственных псевдоисторических мифов об Армянской церкви. И одним из наиболее известных мифов об ААЦ, непосредственно связанным с церемонией Святого Света, является предание о треснувшей колонне на входе в храм Воскресения.

Предание об этой колонне, является центральным и важнейшим сюжетом во всех паломнических рассказах о Благодатном Огне. При всем множестве вариаций предания, со множеством в них фактических противоречий, хронологических несовпадений, курьезов и кощунств, смысл его сводится даже не к демонстрации сверхъестественности Благодатного Огня, а к истинности греческой формы Православия, ее торжества над другими христианскими традициями, в данной ситуации конкретно над армянами, которые в глазах создателей мифа являлись не только «нечестивыми еретиками», но «посрамившимися похитителями чужого достояния». То есть с помощью мифа, наполненного антихристианским содержанием, «доказывается» истинность греческой формы Православия.

В обобщенном кратком изложении предание сообщает, что некогда армяне, будучи «еретиками», решили присвоить себе право получать Благодатный Огонь, который Бог всегда посылал только православным, то есть грекам. Для этого армяне подкупили турецкие власти, с тем, чтоб не пустить православных в храм и самим войти в Гроб Господень за Огнем. И пока армяне безуспешно пытались выпросить у Бога Огонь, православные, недопущенные в храм турецкой стражей, стояли со своим патриархом у входа в храм, молясь и слезно прося милости у Бога. И Бог не дал армянам огня, но низвел его из рассевшейся колонны у входа, где стояли православные. Таким образом армяне были опозорены, их ересь обличена, а вера православная прославлена Богом. Один мусульманский стражник, увидев свершившееся, уверовал в христианского Бога, за что был убит соплеменниками.

Считается, что самой ранней письменной фиксацией этого предания, является сообщение русского старообрядца Иоанна Лукьянова, посетившего святые места в 1710—1711 годах. Ценность его сообщения состоит в том, что оно дает временные ориентиры, на основании которых можно судить о первоначальной дате, к которой приписывались греками события изложенные в мифе. Лукьянов пишет:

«Мы же про тот столп у Греков спрашивали, так они нам сказали, над тем столпом бысть знамение великое: 24 рока (года) тому уже де прошло, пришед де армяне к паше да и говорят так: «Греческая де вера неправая, огнь де сходит не по их вере, а по нашей, возьми де у нас сто червонных, да чтоб де нам службу несть в Великую Субботу, а Грек де вышли вон из церкви, чтоб де они тут не были, а то скажут, по нашей де вере огнь с небеси сходит»

Таким образом, если верить грекам, у которых спрашивал Лукьянов, знамение расколовшейся колонны произошло не ранее 1686 года, когда правил султан Мехмед IV (1648—1687). Но, с эволюцией мифа, с увеличением подробностей об армянских злодеяниях, их посрамления, вплоть до кормления фекалиями, и все это на фоне еще большего «торжества Православия» и героизма уверовавшего мусульманина, дата события описываемого события уходит в большую древность. Сегодня наиболее известной датой выхода огня из колонны, среди сторонников этого предания, является 1579 год, относимый ими к правлению султана Мурада III (1574—1595), почему-то называемого ими «Правдивым».

Попытка сместить события описываемые в мифе в глубь истории имеет свою логику. Дело в том, что существует гораздо более древнее, нежели сообщение Иоанна Лукьянова, предание о чудесном выходе огня из колонны в Великую субботу. Это предание, письменно зафиксированное не позже 1635 года в «Путевых заметках» армянского паломника Симеона Лехаци представляет происшедшее совершенно в ином свете. Записанное им древнее предание связывало божественное чудо не с глумлением над кем-то и с превозношением одной христианской общины над другой, а с проявлением милости Божьей к нищим и убогим, у которых не было средств заплатить туркам налог за вход в храм в Великую субботу. Поэтому становится очевидным, что греческий миф о расколотой колонне, представляет собой грубую переделку древнего предания.

«Сказали, что когда-то остались такие нищие богомольцы снаружи, не впустили их за входную плату, мол, давайте полностью, и так остались они лишенными [света]. Но когда появился свет, он сперва устремился для нищих наружу и сжег верхушки мраморных колонн по обе стороны двери. Многие видели это и воздали славу Богу. До сих пор видны места, охваченные огнем. Сообщили об этом хондкару, и он, пораженный, послал в Иерусалим указ и грамоту с налатлама о том, что, если нищие не будут иметь [денег] и поклянутся, что не имеют, впустить их внутрь, чтобы они не лишились света. И мы также своими глазами видели обожженные и почерневшие колонны

Этот указ о чудесном свете вырезан на каменной плите дверей [церкви] Воскресения, эта грамота написана по-мусульмански»

Записки паломников в трещине на рассечённой колонне.

Из этого сообщения явствует интересная деталь - Лехаци, давший в XVII веке подробнейшие описания всего, что видел и слышал в Иерусалиме, ничего не знает о трещине в колонне и не говорит о ее появлении при выходе Благодатного Огня. Этот факт сам по себе ставит под сомнение связь между описываемым знамением и появлением трещины. Более того, не упоминание трещины в колонне свидетелем XVII века, отвергает достоверность других источников рассказывающих о существовании трещины с XVI века. Историчность всей истории с выходом на колонны Благодатного Огня, с трещиной или без нее, отвергается служителями Иерусалимского патриархата ААЦ. Архимандрит Баграт Бурджекян утверждает, что следы гари на сводах и колоннах при входе в храм, образовались от того, что паломники там жгут свечи, а трещина на колонне появилась в 1927 году вследствие землетрясения^[50].