| Мои файлы [346] |
|
Заказ церковных треб в Иерусалиме
[38]
Православный сайт СИМВОЛ-ВЕРЫ предоставляет услуги по заказу молебнов в Иерусалиме. Заказать требы о вас и о ваших близких на Святой Земле
|
| Главная » Файлы » Мои файлы |
| [ ] | 28.02.2009, 23:44 |
Анализ сохранившихся свидетельств, относящихся к истории древнецерковного богослужебного календаря, показывает, что до IV в. христианский цикл важнейших годовых праздников (позднее названных двунадесятыми) ограничивался лишь тремя - Пасхой, Пятидесятницей и Епифанией (Богоявлением). В IV-V вв. происходит становление торжеств рождественского цикла, и мы вправе ожидать, что и праздник Сретения, логически связанный с Рождеством и календарно от него зависящий, появляется в это же время. Попытаемся уточнить его хронологию и основные этапы распространения. 1. Праздник Сретения в Палестине (IV-V вв.) Древнейшим исторически достоверным свидетельством о церковно-богослужебном чествовании Сретения на христианском Востоке является знаменитое Itinerarium Aetheriae, иначе «Паломничество ко Святым местам» (Peregrinatio ad Loca Sancta), датируемое концом IV в. и принадлежащее перу любознательной западной паломницы Этерии (Сильвии). Ее Перегринацио - один из первых христианских памятников этого жанра - еще не дает Сретению самостоятельного литургического заголовка и именует его просто «сороковым днем от Епифании (Богоявления)», - что представляется нам очень важным! - зато кратко описывает само торжество, совершающееся в этот день в Иерусалиме. Приведем это свидетельство полностью. «Сороковой день от Епифании (quadragesimae de epiphania) празднуется здесь [1] с большою честию. В этот день бывает процессия в Анастасис [2], и все шествуют, и все совершается по порядку с величайшим торжеством, как бы в Пасху. Проповедуют все пресвитеры, и потом епископ, толкуя всегда о том месте Евангелия, где в сороковой день Иосиф и Мария принесли Господа в Храм, и узрели Его Симеон и Анна пророчица, дочь Фануила, и о словах их, которые они сказали, узрев Господа, и о приношении, которое принесли родители. И после этого, отправив все по обычному порядку, совершают Литургию, и затем бывает отпуст» [3]. Этими немногими замечаниями эмоционального характера и ограничивается, к сожалению, древнейшее свидетельство о праздновании Сретения в Святой Земле. Если бы его автором был клирик или ученый монах, он, вероятно, постарался бы описать богослужение с литургической точки зрения и привести доступные ему параллели. Но будем благодарны нашей путешественнице и за то, что она сделала. Второй по времени исторический памятник, на сей раз - специального, литургического характера, также происходит из Иерусалима. Это - армянский Лекционар, содержащий краткие богослужебно-уставные заметки о праздниках годового цикла, совершавшихся в Иерусалиме в начале V века, в том числе и о празднике Сретения Господня. Однако и здесь, как и в Перегринацио Этерии, праздник остается, по существу, без названия, и соответствующая богослужебная статья, ему посвященная, озаглавлена: «Сороковой день от Рождества Господа нашего Иисуса Христа» [4]. Можно предположить, что в IV-V вв. праздник Сретения существовал в Иерусалимской Церкви как праздник «местночтимый» (в самом буквальном смысле этого современного календарно-литургического термина), как сопровождаемая торжественной процессией богослужебная мистерия, позволяющая многочисленным паломникам со всем мыслимым топографическим реализмом пережить драму сорокового дня жизни Спасителя, став его соучастниками. Здесь этот праздник имел неповторимый, уникальный характер (как и другие праздники в Св. Земле), который не мог быть воспроизведен в богослужебном календаре других Поместных Церквей. В то же время именование Сретения лишь по формально-хронологическому признаку, - т. е. сороковым днем от Рождества (= от Епифании) [5], - указывает на то, что первоначально праздник Сретения не имел вполне самостоятельного значения, но рассматривался в качестве «отдания» всего сорокадневного цикла праздников, посвященных явлению в мир Сына Божия. Древнехристианские месяцесловы проходили в это время лишь первый этап своего формирования, и достоверными свидетельствами о богослужебном чествовании Сретения в других городах Восточной Римской империи историк не располагает. Обратившись к свидетельствам более позднего времени, мы смогли убедиться, что окончательное закрепление праздника Сретения в календаре столичной Церкви произошло не ранее первой половины шестого века, после чего он в качестве официального государственного торжества стал распространяться по всей Империи. Однако конкретные обстоятельства и точная дата его введения в Константинополе, на основании имеющихся исторических источников, не могут быть определены так однозначно, как это делают популярные руководства по эортологии, варьируя, в сущности, позднесредневековую легенду. 2. Сказание Четьей Минеи Назидательная церковная традиция, окончательно закрепленная сказанием Четьей Минеи от 2-го февраля, обуславливает установление праздника Сретения чудесными событиями, случившимися во время страшных бедствий - ужасной моровой язвы и землетрясений, - одновременно, будто бы, обрушившихся на Константинополь, Антиохию, Мисию и другие регионы Империи зимой 541/42 гг. Неумолимая Смерть ежедневно пожирала от пяти до десяти тысяч несчастных византийцев, многие семьи нисходили в Аид живыми, остававшиеся в живых также не чаяли спасения, как неожиданно, - гласит легенда, - «во время этого небесного гнева, Бог открыл одному благочестивому мужу, что страдания прекратятся, если установлено будет торжество праздника Сретения Господня. [...] И действительно, с наступлением 2-го февраля 542 года, после торжественного богослужения в честь Сретения Господня, болезнь и землетрясение кончились в тот же день! В память сего события император Юстиниан Великий повелел по всей Империи своей торжественно чтить день 2-го февраля» [6]. Логика и назначение этого трогательного сказания (полный текст которого легко найти в любом издании февральской Четьей Минеи) хорошо понятны, и предъявлять к нему требования научно-исторического характера попросту неуместно. Напротив, в нашем случае не только уместно, но даже необходимо выяснить как соответствие сказания реальным историческим фактам, так и попытаться установить время и причину его возникновения. Поэтому, желая поведать об истории установления праздника Сретения sine ira et studio, обратимся к конкретным свидетельствам древних авторов. 3. Установление праздника императором Юстином I Уже на первом этапе работы, сопоставляя между собой сохранившиеся тексты, отмечаем, что не все средневековые источники относят официальное установление праздника Сретения ко времени Юстиниана I (527-565). Так, хорошо известный в византийской (и древнерусской) историографии хронист Георгий Амартол (IX в.), рассказывая о царствовании предшественника Юстиниана - императора Юстина I (518-527), лаконично отмечает: «В его же правление было учреждено, чтобы мы торжественно праздновали Сретение» [7]. Свидетельство Амартола представляет особую ценность еще и потому, что в следующей главе его Хроники («О царствовании Юстиниана») вновь говорится о Сретении, - уже существующий в столичном богослужебном обиходе праздник лишь реформируется этим императором в соответствии с календарной традицией Римской Церкви: «Праздник же Сретения был перенесен и стал праздноваться во второй день месяца февраля. Справляемый прежде в 14-й день того же месяца, он не причислялся к Владычным праздникам» [8]. Другой византийский историк, Георгий Кедрин, в своей всемирной Хронике, составленной на рубеже XI-XII вв., уточняет: «Девятый год царствования императора Юстина [526/27 г.]. В его же правление учреждается торжествование праздника Сретения, до того времени не праздновавшегося» [9]. Последний год царствования Юстина I, действительно, был омрачен страшным землетрясением, возобновлявшимся в течение 526-527 годов и обратившим в руины лучшую часть Антиохии Сирийской. Однако эти бедствия, без всякого сомнения ускорившие кончину глубоко скорбевшего императора, не связываются византийскими историками с установлением праздника Сретения Господня. 4. Землетрясения 20-х -30-х годов VI-го столетия Чрезвычайно важным для уяснения основных источников минейного сказания об учреждении праздника Сретения является память о землетрясении, повторившемся в Антиохии уже при имп. Юстиниане, через два года после бедствия 526/27 г., т. е. зимой 528/29 г. (по Феофану, 29 ноября, 7-го индиктиона, 6021 года) [10]. Антиохиец Евагрий Схоластик [11] в своей «Церковной истории» лаконичен: «Спустя тридцать месяцев [после землетрясения 526/27 гг. - Прим.авт.] город опять подвергся землетрясению. Тогда Антиохия была переименована в Теополис [«Град Божий». - Прим. авт.] и соделалась предметом всей попечительности царя» [12]. Двумя веками позднее Павел Диакон (VIII в.) уже пишет о чуде, явленном во время этого бедствия (датируя событие 1-м годом царствования Юстиниана, т.е. 527/28 гг.), и приводит замечательные подробности, на которые нам следует обратить внимание. «Около этого времени Антиохия вновь испытала Божественный гнев, спустя два года после прежнего бедствия: произошло землетрясение страшной силы и разразилась сильнейшая буря; оставшиеся в живых люди, босые, молились, восклицая: «Господи, помилуй!» И Бог, явившись благочестивому человеку, открыл ему, чтобы оставшиеся в живых написали на вратах своих домов: «Христос с нами, стойте!» Когда они сделали так, утих гнев Господень. Император и августа [Феодора] вновь пожертвовали много денег на восстановление и строительство города антиохийцев, названного [Юстинианом] "Градом Божиим"» [13]. Аналогичный рассказ о чудесном спасении оставшихся в живых жителей Антиохии почти дословно повторяют византийские историки Феофан Исповедник, Георгий Амартол и Георгий Кедрин [14]. Из их текстов со всей очевидностью явствует, что праздник Сретения не имеет к этому чуду ни малейшего отношения. В минейном сказании говорится еще об одном землетрясении, которое мы находим у Феофана Исповедника под 6028 (=535/536) годом, первым годом епископства Агапита Римского [15]. «В этом году пострадал от гнева Божия Помпейополь Мисийский, ибо земля расселась от землетрясения и провалилась половина города с жителями. И очутились они под землею, и слышны были голоса умоляющих о помощи. И много денег давал царь для того, чтобы раскапывали и спасали заживо погребенных, и награждал трудившихся в раскопке. В том же году Юстиниан заповедал петь в церквах: «Единородный Сыне и Слове Божий» [16]. Идентичное сообщение читается также и у Павла Диакона под восьмым годом царствования императора Юстиниана [17]. Роль рассмотренного выше предания о чудесном спасении Антиохии в период возобновляющихся землетрясений 20-х-30-х годов VI века в формировании легенды об обстоятельствах введения Сретения в богослужебный календарь столичной Церкви мы сможем уяснить позднее, после анализа других источников. Обратимся теперь к свидетельствам авторов, датирующих установление Сретения в Византии в основном 542-м годом, - традиционным годом моровой язвы, поразившей Константинополь.  5. Традиционная дата установления Сретения (542 г.) и события того времени Древнейшее свидетельство об учреждении праздника в этом году принадлежит, как удалось установить, не византийскому, но западному, лангобардскому (!) историку Павлу Диакону (ок. 720-799). «В пятнадцатый год правления Юстиниана [=541/542 г.], в месяце октябре [541 года] моровая язва поразила Византию. В том же [т. е. уже в 542-м] году учреждается Младший современник Павла Диакона - константинопольский монах Феофан Исповедник (ок. 760-818), рассказывая о событиях этого же знаменательного года, приводит в своей авторитетной «Хронографии» следующие дополнительные подробности. «В этом году [541], в месяце октябре, индиктиона 5-го, случился в Византии великий мор. В то же время начали праздновать в Византии Из текста явствует, что землетрясение, о котором пишет Феофан, с мором не связано: оно случилось уже через полгода после празднования Сретения (как и Павел Диакон, он использует сентябрьский стиль, - Т.е. чума датируется 2-м по счету месяцем его года, Сретение - 6-м, а августовское землетрясение - последним). Полностью зависимый от византийской историографии ученый римский аббат Анастасий Библиотекарь (+ 886 г.), достаточно долго живший в Константинополе и знавший греческий язык, приводит в своей «Церковной истории» заметку, дословно совпадающую не с византийцем Феофаном Исповедником, как можно было бы ожидать, но с Павлом Диаконом! Вероятно, он предпочел воспользоваться лаконичной записью последнего [20]. Как видим, сообщения лангобардского историка Павла Диакона и византийского хрониста Феофана Исповедника (первых по времени в ряду зависимых от них позднейших историков!) логически корректны и нейтральны по тому повествования: никоим образом не устанавливают они причинной связи между праздником Сретения Господня и стихийными катаклизмами, поразившими Империю. Объективному историку ясно, что страшная моровая язва и землетрясение выступают здесь лишь в роли навеки памятной - а потому несокрушимой - хронологической меты, по которой удобно датировать это важное литургическое нововведение юстинианова времени. Именно таким - фактологически корректным и не склонным к фантазиям - историком был другой константинопольский монах, Никифор Каллист (ок. 1335 г.), - «последний церковный историк в Византии» [21]. Говоря о возведении Сретения в ранг общецерковного торжества, он логично связывает это событие с другими реформами, предпринятыми императором Юстинианом после Пятого Вселенского Собора (553 г.), а о чуме и иных Божиих карах в этой связи умалчивает. Этим историк тактично, но недвусмысленно дает понять об их полной непричастности к торжеству Сретения. «По окончании же Собора, - пишет он, - император [Юстиниан], составив тропарь Единородный Сыне и Слове Божий [22], заповедал петь его в Церкви Христовой, и сие вплоть до нашего времени, по нерушимому закону, сохраняется. Он же впервые установил и торжественное празднование по всей Империи Сретения нашего Спасителя, подобно тому как [имп.] Юстин - святого Рождества Христова и [имп.] Маврикий - немного позднее - Успения Всесвятой Богоматери, в 15-й день месяца августа» [23]. Свидетельство Никифора Каллиста, писателя весьма позднего (XIV век!), представляется нам, тем не менее (или, напротив, именно благодаря этому обстоятельству), очень важным. Будучи профессиональным историографом и клириком храма Св. Софии, Никифор пользовался ее богатой исторической библиотекой и, без сомнения, хорошо знал как о бедствиях юстинианова времени, так и о чудесных событиях, будто бы с ними связанных. Если же он в свою пространную «Церковную Историю» не нашел возможным включить лестное и возвышающее авторитет Константинопольской Церкви предание о чудесном спасении столицы в результате впервые совершенного праздника Сретения, - то потому лишь, что, являясь добросовестным «источниковедом» (как сказали бы сейчас), не признал его достоверным и заслуживающим даже упоминания. На Западе же это предание существовало уже давно, и трудно представить, чтобы его не знали в Константинополе, более других в нем заинтересованном! Таковая неосведомленность представляется попросту невозможной, если принять во внимание, что знаменитое сретенское богослужение 542-го года, остановившее, если верить легенде, распространение чумы, должно было совершаться в Св. Софии, к тому времени уже построенной и освященной, - т. е. в родном храме Никифора Каллиста! С другой стороны, имп. Юстиниан, при внимательном чтении процитированной хроникальной заметки Никифора, не может быть назван и тем, кто впервые вводит праздник Сретения в богослужебный календарь: уравнивая степень литургических реформ трех византийских василевсов шестого столетия, историк считает их реформаторами и распространителями уже существовавших богослужебных традиций (так, известно, что праздник Рождества с римской датой 25 декабря ввел в столичный обиход сам св. Григорий Богослов, в бытность свою патриархом Константинопольским, еще в 379 г.!) [24]. 6. Праздник Сретения и христологические споры при императоре Юстиниане I Здесь нам следует ненадолго отвлечься от рассмотрения летописных известий и обратить внимание на тот конкретный исторический контекст, который сопровождает возведение праздника Сретения в ранг общеимперского церковного торжества. Согласно Никифору Каллисту, - это богословские споры и различные церковные реформы, столь любимые имп. Юстинианом, считавшим себя большим знатоком христианского вероучения (а отнюдь не стихийные бедствия!). Наш великий В.В.Болотов убедительно устанавливает неразрывную взаимосвязь между догматической борьбой с монофизитами (продолжавшейся при Юстиниане) и реформами литургического характера. «В Армянской [монофизитской. - Прим.авт.] церкви, - пишет он, - Рождество и Богоявление празднуется в один день. Всякий знает, что это древнейший обычай. Тогда и Нам известно так называемое «Послание к армянам из Иерусалима Григория, епископа Арцруниев», которое, говоря об упорном нежелании Иерусалимской Церкви праздновать Рождество Христово по-православному, т.е. 25 декабря, свидетельствует, что понадобилось особое послание, санкционированное именем имп. Юстиниана, чтобы заставить иерусалимлян принять этот праздник. Это произошло в 33 год его царствования (=560/561 г.) [26]. Но календарная реформа Рождества неотделима от реформы Сретения, и думается, что именно это обстоятельство позволило позднейшим хронистам приписать богословствующему императору и само учреждение праздника Сретения Господня. Послание имп. Юстиниана, сохранившееся на грузинском языке, озаглавлено как «Чтение о праздниках Благовещения и Рождества, Сретения и Крещения, написанное в Иерусалим православным царем Юстинианом». «Слышали мы, - гласит послание, - что в Иерусалиме соблазняющиеся некие не следуют учению святых книг и отцов и святое по плоти рождение Господа празднуют не 25 декабря, в какой день они совершают память Давида и Иакова, а вместе с Крещением 6 января. Вследствие этого они заблуждаются, прежде всего, насчет бывшего 25 марта Благовещения Пресвятой Приснодеве... а потом и Сретения. [...] Теперь мы, согласно исследованию святых отцов и учителей... совершаем следующие праздники: 25 марта - Благовещение, 25 декабря - Рождество Христа Бога нашего от Девы Марии, января 6 - Крещение и Явление Его. Если от Рождества сосчитать сорок дней, по прошествии которых, как учит евангелист Лука, пророк Симеон воспринял Господа, получится 2-го февраля; в этот день, а не 15 февраля [так в тексте! - Прим.авт.], как соблазняются некоторые, празднуем мы Сретение» [27]. Как видим, внутренняя достоверность этого интересного послания (из которого здесь приведены лишь небольшие фрагменты), - даже если сомневаться в его формальной подлинности, т. е. принадлежности самому имп. Юстиниану, - прекрасно согласуется как с сообщением Никифора Каллиста, так и со всей известной нам историей богословских движений VI века. Главное - это генетическая зависимость литургической жизни Церкви от развивавшейся ее же вероучительной жизни, - а вовсе не от стихийных катаклизмов! Эти выводы достаточно логичны и подкреплены конкретным материалом, - может заметить здесь внимательный читатель, - но обратите внимание на то существенное обстоятельство, что все вышеприведенные свидетельства о Сретении принадлежат авторам, жившим несколькими веками позднее описываемых ими событий и опиравшимся на противоречившие друг другу исторические традиции. Неужели же нет современников и очевидцев, описавших те бедственные времена? Ясно, что последнее слово в споре между благочестивой легендой и опирающейся на источники объективной исторической традицией должно непременно остаться за ними, ибо невозможно вообразить, чтобы набожный средневековый историк, живописующий страшную драму мора и гибели десятков тысяч людей, в том числе своих родных и друзей, не поведал бы о радости внезапного прекращения бедствия после впервые совершенного в храме Святой Софии сретенского богослужения! Ведь если первое для него - гнев и наказание Божие, то второе - милость и избавление, и он никогда не забывал древнее наставление архангела Рафаила: «О делах Божиих объявлять похвально» (Книга Товита 11:11)! 7. Чума в Византии и праздник Сретения: свидетельства очевидцев К счастью, блестящая эпоха императора Юстиниана I документирована едва ли не с большей полнотой, чем другие периоды византийской истории, и мы можем обратиться к двум, наиболее авторитетным, свидетелям интересующих нас событий. Первый из них - знаменитый придворный историк Прокопий Кесарийский (м. 490 и 507 - после 562 г.), секретарь юстинианова полководца Велисария, прекрасно знавший не только общественную, но и частную жизнь своего императора [28]. Пережив в Константинополе пощадившую его чуму, Прокопий посвятил ее пространному и патетическому - и одновременно жуткому в своем буквализме - описанию две главы (!) из своей «Истории войн Юстиниана». Приведем из них лишь важнейшие для нас фрагменты, отсылая любознательных читателей к полному русскому переводу Прокопия. «Около этого времени распространилась чума, в короткое время едва ли не истребившая весь род человеческий. Может быть, люди со смелым умом могут найти причины всему тому, что небо посылает на землю; так и делают те, которые способны высокопарно объяснять причины непостижимого и составлять странные системы о природе, хотя знают сами, что в словах их нет ничего здравого. [...] Что касается до описываемого здесь бедствия, то нет возможности ни сказать, ни придумать другой причины, кроме воли Божией. [...] Бедствие охватило всю землю, нанесло ужасный вред людям всех состояний. [...] Оно не щадило ни пола, ни возраста. [...] Ничто не могло принести облегчения в этом недуге. Одних поразил он летом, других зимою; третьих в иные времена года. [...] Началась чума у египтян, обитателей Пилусия. Оттуда взяла два направления: одно к Александрии и к другим частям Египта, другое к смежной с Египтом Палестине; потом охватила она всю землю. [...] На втором году от появления своего она, среди весны, дошла до Византии, где и я тогда проживал. И вот что тут происходило: Многим являлись призраки демонов, под всякими видами человеческими. В этом положении им казалось, что они получали удар в какую-либо часть тела от человека, который с ними встречался. [...] Те, которым представлялись призраки, сперва старались отвратить их произношением самых священных имен и исполнением обязанностей веры, как кто мог; однако ничто не помогало; некоторые прибегали во святые храмы, но и там погибали (!!!) - Авт.]. [...] Некоторые были поражены чумою другим образом; им грезилось видение, от которого, как им казалось, претерпевали они то же самое, или слышали слова, предсказывающие им, что они внесены уже в число обреченных на смерть. [...] Чума в Византии продолжалась четыре месяца, но во всей силе держалась только три. В начале число умирающих было не много более обыкновенного; потом смертность стала возрастать более и более, так что в день умирало до пяти, даже до десяти тысяч человек и более. [...] Наконец, сам Государь принял попечение об этом, как и следовало. Дав в распоряжение Феодору палатийских воинов и деньги, царь поручил ему иметь попечение о погребении мертвых. [...] После того, как все прежние кладбища были уже наполнены мертвыми телами, могильщики, копавшие сплошь во всех местах вокруг города, хоронили мертвых, где кто мог. Не имея более сил рыть могилы для такого множества умирающих, они всходили на башни, стоящие у стены в Сиках, снимали с них кровли и как ни попало бросали в них тела. Навалив их... и наполнив ими все башни, они опять покрывали эти башни кровлею. Оттого распространилось по городу зловоние, которое более и более беспокоило жителей, особенно когда ветер дул от башен. [...] В продолжение болезни видеть человека на Византийской площади было нелегко. Здоровые, сидя дома, или пеклись о больных, или оплакивали умерших. Попадался ли кто навстречу, он верно нес мертвого. [...] Коротко сказать - нельзя было видеть в Византии ни одного человека в хламиде, особенно после того, как занемог и царь; у него тоже появился желвак. И в этом царственном городе, где имеет пребывание верховная власть над Римской державой, граждане сидели дома в одежде самых простых людей. Таковы были действия чумы в Византии и в других областях Римских. [...]» [29] Как видим, Прокопий обстоятельно рассказывает о распространении болезни, говорит о напрасных попытках отчаявшихся людей прибегнуть к Божественной помощи (!), о том, что, наконец, «занемог и царь», - и при этом ни единым словом не упоминает об установлении (если верить легенде) исцелившимся и благодарным Богу Юстинианом праздника Сретения Господня. Вывод может быть только один: во время и по окончании столь губительного бедствия император Юстиниан был занят облегчением участи своих несчастных подданных, оставшихся в живых, а отнюдь не литургическими реформами, неуместными в данной ситуации! Второй - и не менее известный - свидетель - церковный историк Евагрий Схоластик (535/36 - кон. VI в.), посвятивший описанию этой страшной и продолжительной болезни одну из глав своей скрупулезной «Церковной истории», снискавшей у его исследователей высочайшие похвалы [30]. «Расскажу и о разразившейся болезни, - писал Евагрий на склоне лет, - которая держится, дело неслыханное, вот уже пятьдесят два года (! - Авт.), и распространилась по всей земле. Ибо года два по взятии персами Антиохова города появился чумный недуг, в некотором отношении сходный с описанным Фукидидом, а в другом - весьма отличный. Начался он в Эфиопии... обежал посменно всю вселенную, не оставив незатронутым, я думаю, ни одного населения. Некоторые города так сильно были им объяты, что и вовсе обезлюдели. [...] Особенно же истребительно налегала болезнь в каждый второй год индиктионного круга. Так что и я, описавший это, ...в начале этой болезни поражен был так называемыми желваками, когда еще ходил к школьному учителю; и утратил при разных проявлениях этой болезни и многих из моих детей, и жену, и из прочего родства, и многих служителей и крестьян: точно круги индиктионов поделили между собою мои бедствия. [...]» Скорбный мартиролог всеобщих несчастий завершается у Евагрия Схоластика весьма характерным замечанием: «Грядущее неизвестно: оно стремится туда, куда благоугодно Богу, ведающему и причины, и последствия событий. Я же возвращаюсь туда, откуда отступил, и расскажу остальное о Юстиниане» [31]. И вновь, как и у Прокопия, - ни слова о празднике Сретения. Ясно, что он не имеет к этой чуме никакого отношения. Обратим внимание и на то обстоятельство, что традиционная дата появления чумы в Константинополе (542 г.), не подтверждается хронологией Прокопия, уверяющего, что она «дошла до Византии» на втором году от своего появления. А ее начало, согласно Евагрию, относится ко второму же году «по взятии Антиохии персами» [32]. Отсчитывая, таким образом, четыре года от завоевания Антиохии (540 г.), получаем 544 (либо 543) год как год появления болезни в столице. Неудивительно, что эти даты фигурируют у некоторых историков, в том числе у цитируемого далее кардинала Цезаря Барония (544-й год) .33 Прокопий и Евагрий, пережившие все ужасы чумного мора, были бы весьма озадачены утверждением минейной легенды о том, что бедствия «кончились в тот же день», т. е. 2-го февраля 542 года,34 а Евагрий Схоластик счел бы подобный оптимизм неуместной и злой шуткой, ибо повторявшиеся в течение полустолетия (!) вспышки чумы похитили почти всех его родных и близких.  Рассмотренные византийские источники красноречиво свидетельствуют о полной непричастности природных бедствий шестого века к установлению богослужебного чествования Сретения Господня и подтверждают как акцентируемое нами сообщение Никифора Каллиста, связывающего реформу праздника с окончанием Пятого Вселенского Собора 553-го года [35], так и краткие, но важные заметки Георгия Амартола, разграничивающего введение и последующее изменение литургического статуса этого торжества [36]. Так завершается византийская церковно-историческая традиция в отношении праздника Сретения, - традиция, как мы убедились, фактологически корректная и заслуживающая доверия. Можно было бы ожидать, что именно она послужит в дальнейшем основанием для официальной церковной версии об установлении Сретения. К сожалению, этого, по каким-то причинам, не произошло. История формирования уже знакомой нам позднесредневековой легенды, которой до сих пор вынуждены поучаться христиане на праздник Сретения Господня, не является целью настоящей работы. Попытаемся лишь кратко наметить характерные пути ее становления. | |
| Категория: Мои файлы | Добавил: simvol-veri | |
|
Просмотров: 2289 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 5.0/1 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
© Православный Иерусалим © 2024 | 