Послѣ надлежащаго приготовленія къ предположенной нами церковной Исторіи, начнемъ наконецъ ее съ явленія Спасителя нашего во плоти, призвавъ, какъ люди отправляющіеся въ путь, Бога, Отца Слова, и самого, проповѣдуемаго нами, Іисуса Христа, Спасителя и Господа нашего, небесное Слово Божіе, да вспомоществуетъ и содѣйствуетъ Онъ намъ въ изложеніи истины.

Былъ сорокъ второй годъ царствованія Августа и двадцать осьмой отъ покоренія Египта и отъ смерти Антонія и Клеопатры, съ которою пресѣклась династія Птоломеевъ въ Египтѣ, – когда Спаситель и Господь нашъ Іисусъ Христосъ, согласно съ пророчествами, родился въ Виѳлеемѣ іудейскомъ. Это произошло во время первой переписи, при Киринеѣ, правителѣ Сиріи. О переписи, бывшей при Киринеѣ, упоминаетъ и знаменитѣйшiй еврейскій историкъ Іосифъ Флавій, присовокупляя къ сему еще другую исторію – о родившейся въ тѣ самыя времена ереси Галилеянъ, на которую и у насъ Лука сдѣлалъ указаніе въ Дѣяніяхъ, говоря: по семъ воста Іуда Галилеянинъ во дни написанія, и отвлече люди довольны въ слѣдъ себе, и той погибе, и вси, елицы послушаша его, разсыпашася (Дѣян. 5, 37). Согласно съ этимъ упомянутый писатель въ 18-й книгѣ Древностей пишетъ слово-въ-слово такъ: «Кириней, одинъ изъ сенаторовъ (римскихъ), прошедшій всѣ нисшія степени власти, и достигшій до самаго консульства, человѣкъ великій и по инымъ достоинствамъ, прибылъ съ немногими людьми въ Сирію, куда былъ посланъ Кесаремъ, какъ для управленія народомъ, такъ и для оцѣнки имѣній». Потомъ, немного ниже, говоритъ: «Іуда Гавланитянинъ изъ города Гамалы, вмѣстѣ съ фарисеемъ Саддокомъ, возбуждалъ мятежъ, утверждая, что оцѣнка имѣній явно не къ другому чему ведетъ, какъ къ рабству, и созывая народъ къ защищенію свободы». И во 2-й книгѣ Исто-рiи іудейской войны пишетъ о немъ же такъ: «въ тѣ времена нѣкто Галилеянинъ, по-имени Іуда, возбуждалъ жителей къ возстанію, укоряя ихъ въ томъ, что позволяютъ Римлянамъ налагать на себя подать, и, послѣ Бога, признаютъ владычество смертныхъ». Это слова Іосифа.

Въ то самое время, какъ Иродъ, первый изъ иноплеменниковъ, получилъ царство въ іудейскомъ народѣ, исполнилось написанное Моѵсеемъ пророчество: не оскудѣетъ князь отъ Іуды и вождь отъ чреслъ его, дондеже пріидутъ отложенная Ему: и Той чаяніе языковъ (Быт. 49, 10). Эти пророчественныя слова оставались безъ исполненія, пока іудейскому народу можно было находиться подъ управленіемъ собственныхъ государей; а они, начиная отъ самого Моѵсея, продолжались до царствованія Августа, когда принялъ отъ Римлянъ власть надъ Іудеями первый иноплеменникъ Иродъ, котораго Іосифъ называетъ Идумеяниномъ по отцѣ, Аравляниномъ по матери. Впрочемъ Африканъ (Юлій африканскій), также немаловажный историкъ, говоритъ, что тѣ, которые тщательно изслѣдывали происхожденіе Ирода, почитаютъ его сыномъ Антипатра, а этого – сыномъ какого-то Ирода Аскалонитянина, бывшаго изъ числа такъ-называемыхъ священнослужителей при храмѣ Аполлоновомъ. Антипатръ, еще въ отрочествѣ, взятъ былъ въ плѣнъ идумейскими разбойниками и находился у нихъ долго: потому-что отецъ его, по своей бѣдности, не могъ дать имъ за него выкупъ. Воспитанный въ разбойническихъ обычаяхъ, въ-послѣдствіи подружился онъ съ Гирканомъ, іудейскимъ первосвященникомъ. Такъ-вотъ чей сынъ былъ Иродъ, жившій во времена Спасителя нашего! – Когда іудейское царство перешло къ такому человѣку, то чаяніе языковъ, согласно пророчеству, было уже при дверяхъ; такъ-какъ чрезъ Ирода у Іудеевъ произошло оскудѣніе князей и вождей, послѣдовавшихъ преемственно отъ самаго Моѵсея. До плѣна и переселенія въ Вавилонъ первыми ихъ царями были Саулъ и Давидъ; а до царей управляли ими начальники, называвшіеся судіями: рядъ этихъ послѣднихъ начался послѣ Моѵсея и преемника его, Іисуса. И по возвращеніи изъ Вавилона Іудеи пользовались еще своимъ, аристократическимъ, смѣшаннымъ съ олигархіею, правленіемъ. Ибо первосвященники завѣдывали дѣлами до того самаго времени, какъ Помпей, римскій военачальникъ, пришелъ съ войскомъ, взялъ Іерусалимъ приступомъ и, вторгшись въ самое недоступное мѣсто храма, осквернилъ святилище. Бывшаго въ то время по преемству отъ предковъ царя и первосвященника, который назывался Аристовуломъ, онъ заключилъ въ оковы, и вмѣстѣ съ его дѣтьми отослалъ въ Римъ; первосвященство отдалъ брату его Гиркану, а весь народъ іудейскій сдѣлалъ съ того времени данниками Римлянъ. Но какъ, вскорѣ послѣ того, и Гирканъ, – послѣдняя отрасль первосвященническаго рода, уведенъ былъ въ плѣнъ Парѳянами: то Иродъ, первый, какъ я уже сказалъ, иноплеменникъ, именемъ римскаго сената и императора Августа принялъ въ свои руки народъ іудейскій. При немъ-то, съ свѣтозарнымъ пришествіемъ Христа, совершилось ожиданное языками спасеніе и, согласно пророчеству, послѣдовало призваніе ихъ. Но съ того-же самаго времени, какъ оскудѣли князья и вожди отъ Іуды, т. е. изъ іудейскаго народа, равнымъ образомъ и въ преемствѣ первосвященства, которое прежде правильно переходило отъ предковъ къ ближайшему родственнику, произошли замѣшательства. Объ этомъ свидѣтельствуетъ тотъ-же достовѣрный писатель Іосифъ. По его словамъ, Иродъ, получивъ царскую власть отъ Римлянъ, уже не поставлялъ первосвященниковъ изъ древняго рода, но присуждалъ сіе достоинство какимъ-то людямъ незнатнымъ; а примѣру Ирода, относительно постановленія первосвященниковъ, слѣдовалъ и сынъ его Архелай, а потомъ и Римляне, когда они подчинили Іудеевъ своей власти. Тотъ-же Іосифъ разсказываетъ, что Иродъ, первый, заперши священную архіерейскую одежду, хранилъ ее за собственною печатью и не позволялъ первосвященикамъ имѣть ее при себѣ. Такъ поступалъ послѣ него и Архелай; такъ и Римляне. И это да послужитъ намъ доказательствомъ исполненія другаго пророчества о явленіи Спасителя нашего Іисуса Христа. Именно, въ книгѣ Даніила (9, 26) слово (Божіе), опредѣливъ извѣстное число седминъ до царства Христова (о чемъ разсуждали мы въ другомъ сочиненіи), очевиднѣйшимъ образомъ предсказываетъ, что, по истеченіи ихъ, потребится у Іудеевъ помазаніе: – и это явно исполнилось во время рожденія Спасителя нашего Іисуса Христа. – Намъ казалось необходимымъ сдѣлать сіи замѣчанія, для точнѣйшаго обозначенія временъ.

Но, такъ-какъ Матѳей и Лука въ Евангеліяхъ различно разсказываютъ намъ родословіе Христа, и многіе думаютъ, что эти сказанія разногласятъ между собою; а каждый изъ вѣрныхъ, по невѣдѣнію истины, ревностно старается изобрѣсти свое объясненіе на тѣ мѣста Евангелистовъ: то предложимъ дошедшую до насъ исторію объ этомъ предметѣ, которую припомнилъ недавно-указанный нами Африканъ въ письмѣ къ Аристиду – о согласіи родословія въ Евангеліяхъ. Опровергнувъ мнѣнія прочихъ, какъ натянутыя и ошибочныя, онъ излагаетъ слышанную имъ самимъ исторію въ слѣдующихъ словахъ: «имена родовъ у Израиля исчислялись или по природѣ или по закону. По природѣ, когда подлинно было преемство сѣмени (отъ отца къ дѣтямъ); а по закону, когда во имя брата, умершаго бездѣтнымъ, другой (братъ) рождалъ (отъ жены его) дѣтей. Такъ-какъ тогда еще не было даровано ясной надежды на воскресеніе, то будущее обѣтованіе считали за одно съ воскресеніемъ смертнымъ, лишь-бы т. е. имя усопшаго не исчезало. Поелику же изъ лицъ, вошедшихъ въ родословіе (Іисуса Христа), нѣкоторыя подлинно преемствовали отцамъ, какъ сыновья, а другія, родившись отъ однихъ отцовъ, прозвались по инымъ: то (въ Евангеліяхъ) и упоминается о тѣхъ и другихъ, – и о родившихся (отъ своего отца), и какъ будто родившихся (отъ своего отца). Посему, ни то ни другое Евангеліе не лжетъ, исчисляя (имена) и по природѣ и по закону. Роды, происшедшіе отъ (двухъ отраслей) Соломона и Наѳана, такъ переплелись между собою чрезъ стараніе обезсмертить бездѣтныхъ, чрезъ вторичные браки и чрезъ возстановленіе сѣмени, что одни и тѣ-же лица справедливо могли считаться дѣтьми разныхъ отцовъ, то мнимыхъ, то подлинныхъ. И потому оба (евангельскія) повѣствованія истинны; хотя путями излучистыми, однакожъ вѣрно доходятъ они до самаго Іосифа. – Впрочемъ, чтобы сказанное было яснѣе, я разберу это уклоненіе родовъ. Въ исчисленіи ихъ отъ Давида чрезъ Соломона на третьемъ отъ конца мѣстѣ стоитъ Матѳанъ, который родилъ Іакова, отца Іосифова; а въ исчисленіи ихъ отъ Наѳана, сына Давидова, – по (Евангелисту) Лукѣ, – третій также предъ концомъ есть Мелхій, котораго сынъ Илій былъ отцомъ Іосифа; ибо (написано): «Іосифъ сынъ Иліевъ, Мелхіинъ». Итакъ, принявъ Іосифа какъ-бы за цѣль нашего розысканія, мы должны показать, почему въ исторіи представляется отцомъ его тотъ и другой, – и Іаковъ, происходившій отъ Соломона, и Илій, происходившій отъ Наѳана; – какимъ образомъ Іаковъ и Илій были братьями; – и, кромѣ того, какъ отцы ихъ, Матѳанъ и Мелхій, несмотря на свое происхожденіе отъ разныхъ родовъ, оба являются дѣдами Іосифа. Конечно, Матѳанъ и Мелхій, одинъ послѣ другаго (ἐν μέρει), имѣли за собой, одну и туже жену, и произвели на свѣтъ единоматернихъ братьевъ: потому-что Законъ не запрещаль женамъ свободнымъ, – по случаю ли развода, или по случаю смерти мужа, – выходить замужъ за другаго. Отъ Эсты, – ибо, по преданію, такъ называлась ихъ жена, – сперва Матѳанъ, происходившій отъ рода Соломонова, родилъ Іакова; а по смерти Матѳана женился на ней Мелхій, принадлежавшій къ роду Наѳана, и имѣлъ отъ нея сына Илія, происходя самъ, какъ мы сказали, отъ другаго рода, хотя изъ одного и того-же колѣна. Такимъ образомъ Іаковъ и Илій и выйдутъ единоутробными братьями, несмотря на то, что принадлежали къ двумъ разнымъ родамъ. Потомъ, одинъ изъ этихъ братьевъ, Іаковъ, по смерти Илія, умершаго бездѣтнымъ, взялъ за себя его жену и родилъ отъ нея Іосифа, который, значитъ, былъ его сыномъ по природѣ и по-надлежащему. Отъ-того и написано: Іаковъ же роди Іосифа (Матѳ. 1, 16). По закону же Іосифъ былъ сынъ Илія; потому-что Іаковъ, какъ братъ, возставилъ сѣмя для сего послѣдняго. Такимъ образомъ, родословіе не напрасно проводится и чрезъ Илія. Но, тогда-какъ Евангелистъ Матѳей, исчисляя роды, говоритъ: Іаковъ же роди Іосифа,Лука, слѣдуя по восходящей линіи, такъ выражается: Той (Іисусъ) бѣ, яко мнимъ (ибо и это прибавилъ онъ) сынъ Іосифовъ, Илiевъ, Мелхіинъ (Лук. 3, 23). Рожденіе по закону нельзя обозначить выразительнѣе. Говоря о такомъ дѣторожденіи, Лука умалчиваетъ и слово: роди, до самаго конца родословія, въ которомъ постепенно восходитъ онъ до Адама и Бога [2]. – И все это – сказанія не произвольно выдуманныя и недоказанныя; потому-что сродники Спасителя нашего по плоти, – для прославленія ли себя, или просто для наученія другихъ, – только во всякомъ случаѣ справедливо, передали намъ и слѣдующее: когда идумейскіе разбойники напали на палестинскій городъ Аскалонъ, то изъ капища Аполлонова, находившагося у самыхъ городскихъ стѣнъ, увлекли, вмѣстѣ съ другою добычею, Антипатра, который былъ сынъ Ирода, одного изъ служителей алтаря. И, такъ-какъ этотъ жрецъ не могъ выкупить сына, то Антипатръ и былъ воспитанъ въ идумейскихъ обычаяхъ. Въ-послѣдствіи же времени онъ подружился съ іудейскимъ первосвященникомъ Гирканомъ. Отправившись къ Помпею ходатаемъ по дѣламъ Гиркана, Антипатръ возвратилъ ему царство, захваченное братомъ его, Аристовуломъ, и самъ былъ столько счастливъ, что назначенъ былъ въ прокураторы Палестины. А, когда коварно умертвили его завистники его счастія, та-же власть преемственно перешла къ сыну его, Ироду, котораго потомъ Антоній и Августъ, по опредѣленію сената, объявили царемъ іудейскимъ. Сыновья Ирода были Иродъ (тетрархъ) и другіе тетрархи (четверовластники). Все это согласно и съ исторіями Грековъ. Но какъ до того самаго времени въ архивахъ все-еще записывались родословія еврейскихъ фамилій и давнихъ прозелитовъ (иноплеменниковъ, вступившихъ въ составъ еврейскаго народа), на-примѣръ Ахіора Аммонитянина и Руѳи Моавитянки, равно-какъ и тѣхъ, которые, вышедши изъ Египта, сроднились съ Евреями: то Иродъ, у котораго не было никакого сродства съ Израилемъ, мучимый сознаніемъ своего неблагороднаго происхожденія, сожегъ родословныя ихъ записи, въ той мысли, что и онъ покажется благороднымъ, когда никто другой не въ состояніи будетъ, по народной записи, возводить свой родъ къ патріархамъ или къ (древнимъ) прозелитамъ, и къ такъ-называемымъ примѣшавшимся гіорамъ [3]. Только немногіе изъ ревнителей (древняго благородства), которые вели свои частныя записи, – припоминая ли сами имена (предковъ), или какъ-нибудь выписывая ихъ изъ общественныхъ архивовъ, – хвалились, что они все-еще сохранили память о своемъ благородномъ происхожденіи. Въ числѣ ихъ были и выше-упомянутые нами лица, называвшіяся, по причинѣ своего родства съ Спасителемъ,деспосинами (Господними чадами). Разсѣявшись изъ Назарета и Кохабы, іудейскихъ селеній, по другимъ мѣстамъ земли, они сберегли и упомянутое – выше родословіе, составленное ими по-возможности, на основаніи дневныхъ записокъ. – Впрочемъ, такъ, или иначе было дѣло, только едва-ли кому удастся пріискать другое, болѣе удовлетворительное объясненіе: по-крайней-мѣрѣ такъ я думаю, – да вѣрно и всякій здравомыслящій. Сего-то объясненія, за неимѣніемъ лучшаго, и будемъ мы придерживаться, хотя оно и не утверждено свидѣтельствами. Только, Евангеліе во всякомъ случаѣ возвѣщаетъ истину». – Въ концѣ того-же письма Африканъ присовокупляетъ еще слѣдующее: «Матѳанъ, происходившій отъ Соломона, родилъ Іакова. По смерти Матѳана Мелхій, происходившій отъ Наѳана, родилъ отъ той-же жены Илія. Слѣдовательно Илій и Іаковъ были единоматерними братъями. Когда же Илій умеръ бездѣтнымъ, то Іаковъ возставилъ ему сѣмя, родивъ Іосифа, который, значитъ, по природѣ принадлежалъ Іакову, а по закону – Илію. Вотъ отъ-чего Іосифъ является сыномъ того и другаго». – Все это говоритъ Африканъ. Но, если таково было родословіе Іосифа, то и Марія должна была происходить изъ одного съ нимъ колѣна: такъ-какъ, по закону Моѵсееву, лицамъ разныхъ колѣнъ вступать въ супружество не позволялось; имъ предписывалось брать жену изъ одной той-же съ ними фамиліи и отчины (δημου ϰαι πατριας), чтобы родовое наслѣдство не переходило изъ одного колѣна (ϕυλης) въ другое [4]. – Довольно объ этомъ.

Но, когда въ предуказанное время Христосъ, согласно съ пророчествами, родился въ Виѳлеемѣ іудейскомъ, – Иродъ, въ-слѣдствіе распросовъ и развѣдыванія прибывшихъ съ востока волхвовъ: «гдѣ новорожденный Царь іудейскій? Мы видѣли звѣзду Его, и это-то было причиною столь дальняго нашего путешествія; мы возъимѣли сильное желаніе поклониться Ему, какъ Богу», – немало обезпокоился этимъ событіемъ: ибо, по его мнѣнію, оно угрожало ему лишеніемъ власти. Онъ сталъ спрашивать у законоучителей народа: гдѣ, по ихъ ожиданіямъ, долженъ родиться Христосъ? – и какъ-только узналъ пророчество Михея о рожденіи Христа въ Виѳлеемѣ (Мих. 5, 1), то однимъ указомъ повелѣлъ въ Виѳлеемѣ и во всѣхъ сосѣдственныхъ мѣстахъ истребить питающихся сосцами дѣтей отъ двухъ лѣтъ и менѣе, примѣнительно ко времени, которое опредѣлили ему волхвы. Онъ думалъ, – какъ и можно было расчитывать, – что вмѣстѣ съ сверстниками одинаковая участь непремѣнно постигнетъ и самого Іисуса. Но (Божественное) Отроча предупредило этотъ замыселъ, переселившись въ Египетъ; потому-что родители Его предувѣдомлены были объ угрожающей опасности явившимся Ангеломъ. Такъ разсказывается и въ священномъ евангельскомъ Писаніи.

Теперь стóитъ посмотрѣть, какое возмездіе получилъ Иродъ за свою дерзость противъ Христа и Его сверстниковъ. Судъ Божій постигъ его тотчасъ-же, безъ малѣйшаго замедленія, и еще въ сей жизни; какъ-бы заранѣе показывая, чтó ожидаетъ его по отшествіи отсюда. Впрочемъ здѣсь невозможно пересказать, какъ помрачилъ онъ воображаемое имъ благосостояніе своего царствованія семейными бѣдствіями, которыя слѣдовали одно за другимъ, – умерщвленіемъ своей жены, своихъ дѣтей и другихъ лицъ, наиболѣе близкихъ ему и по родству и по дружескимъ связямъ: разсказъ объ этомъ затмилъ бы всякую трагическую драму. Іосифъ въ своей Исторіи обширно излагаетъ все сіе. Нехудо послушать этого бытописателя, какъ, въ-слѣдъ за покушеніемъ Ирода противъ Спасителя нашего и другихъ младенцевъ, отяготѣлъ надъ нимъ бичь Божій и преслѣдовалъ его до самой смерти. Въ 17-й книгѣ іудейскихъДревностей Іосифъ описываетъ конецъ его жизни слово-въ-слово такъ: «болѣзнь Ирода все болѣе и болѣе усиливалась; потому-что Богъ взыскивалъ съ него за совершенныя имъ беззаконія. То былъ скрытый огонь, не обнаруживавшійся сильнымъ жаромъ, который былъ бы ощутителенъ для прикасающихся, но свирѣпствовавшій внутри. Вмѣстѣ съ тѣмъ была такая страшная жадность принять въ себя что-нибудь, которой нельзя было не удовлетворять. Во внутренностяхъ – раны, и особенно сильныя боли въ желудкѣ. Въ ногахъ жгучая и прозрачная жидкость. Подобное зло было и въ нижней части чрева; даже гніеніе тайнаго уда, порождавшее червей. Дыханіе, переводимое съ трудомъ, да и весьма непрiятное, какъ отъ зловонія, такъ и отъ одышки. Всѣ члены стягивались судорогами, которыя сообщали имъ непреоборимую силу. Посему люди вдохновенные (ϑειαζοντες) и славившіеся мудростію предсказыванія, въ подобныхъ случаяхъ, говорили, что такое наказаніе Богъ посылаетъ на царя за многія нечестивыя дѣла его». Такъ разсказываетъ помянутый нами историкъ въ означенномъ сочиненiи. Подобное сему передаетъ онъ о томъ-же и во второй книгѣ своей Исторіи [5], говоря слѣдующими словами: «съ того времени болѣзнь овладѣла всѣмъ его тѣломъ, и расторгала его многоразличными страданіями. Была тутъ и скрытная горячка; былъ и невыносимый зудъ по всей кожѣ; было и непрестанное мученіе отъ колотья. Вкругъ ногъ опухоль, какъ у одержимаго водянкою. Въ нижней части чрева воспаленіе. Тайный удъ въ гниеніи, которое порождало червей. Кромѣ того, съ трудомъ переводимое дыханіе, и судороги во всѣхъ членахъ, – такъ-что люди вдохновенные называли эти муки казнію. Но, борясь съ столь многими болѣзнями, Иродъ все-еще думалъ жить, надѣялся на исцѣленіе и пріискивалъ врачебныя пособія. Такъ напримѣръ, переправившись за Іорданъ, онъ пользовался близъ Каллирое теплыми водами [6]. Эти воды текутъ въ асфальтическое озеро [7]; по своей сладости онѣ употребляются, какъ питье. Тамъ вздумалось врачамъ согрѣвать тѣло Ирода въ тепломъ маслѣ, и для того погружать въ чанъ, наполненный масломъ до-верху. Но въ эти минуты глаза больнаго такъ ослабѣвали, что онъ вращалъ ихъ, какъ умирающій. Тогда прислужники въ испугѣ начинали кричать, и отъ ихъ крика онъ снова приходилъ въ чувство: впрочемъ уже отчаявался въ выздоровленіи, а потому приказывалъ раздать по пятидесяти драхмъ воинамъ, и большія суммы своимъ вождямъ и друзьямъ. Самъ же поѣхалъ назадъ, и прибылъ въ Іерихонъ, уже въ меланхоліи; но, когда ему самому ежеминутно угрожала смерть, онъ замыслилъ самое беззаконное дѣло. Именно, – собравъ знатнѣйшихъ мужей изъ каждаго мѣстечка (ϰωμης) цѣлой Іудеи, приказалъ заключить ихъ въ такъ-называемый ипподромъ; затѣмъ, призвавъ къ себѣ сестру, Саломію, и мужа ея, Александра, сказалъ имъ: я знаю, что Іудеи будутъ праздновать мою смерть. Но въ моей власти заставить ихъ оплакиватъ меня, по-крайней-мѣрѣ ради другихъ, и блистательно отправить мои похороны, – лишь-бы только вы согласились исполнить мою волю: этихъ, отданныхъ подъ стражу мужей, какъ-только я испущу духъ, въ ту-же минуту окружите вы солдатами, и умертвите. Пусть тогда вся Іудея и всякое семейство, не-хотя, проливаютъ слезы по случаю моей смерти». А нѣсколько ниже Іосифъ говоритъ: «когда же прожорливость и судорожный кашель начали опять мучить его (Ирода), то, побѣжденный страданіями онъ рѣшился предупредить свой роковой часъ. Посему, взявъ яблоко, потребовалъ и ножа: ибо ѣдалъ яблоки, разрѣзывая ихъ. Потомъ, осмотрѣвшись, нѣтъ ли тутъ кого, кто бы могъ воспрепятствовать ему, поднялъ правую руку, чтобы поразить себя...» [8]. Далѣе тотъ-же писатель разсказываетъ, какъ Иродъ, передъ самымъ концомъ своей жизни, велѣлъ убить еще одного своего роднаго сына, – это былъ уже третій, послѣ двухъ, умерщвленныхъ прежде, – и вскорѣ съ немалыми мученіями изрыгнулъ душу.

Таковъ былъ конецъ жизни Ирода, какъ справедливое наказаніе за избіеніе виѳлеемскихъ дѣтей, совершенное по его кознямъ противъ Спасителя нашего.